Неизвестный с острова Валаам. Людмила Улицкая — о героях, которых мир забыл
Отрывок из книги «Бумажный театр»
Людмила Улицкая
19 ноября, 2020
В 1974 году на остров Валаам прибыл художник Геннадий Добров, решивший описать быт дома инвалидов, о котором ходили смутные слухи на материке. Почти 30 лет прошло с войны, и многие инвалиды уже умерли. Геннадий Добров оставил нам портреты тех, кто к тому времени еще был жив. Историю об одном из героев войны с портрета Геннадия Доброва рассказывает Людмила Улицкая в книге «Бумажный театр», которая этой осенью вышла в «Редакции Елены Шубиной».
Геннадий Добров устроился в дом инвалидов санитаром, но главным его делом было рисование портретов валаамских инвалидов-ветеранов. Это был профессиональный подвиг: благодаря Геннадию Доброву сохранились лица тех безруких, безногих, слепых и изувеченных людей, которые защитили мир от фашизма. И о которых мир забыл…
Самым тяжелым местом на Валааме считался Никольский скит, там все «насельники» были лежачие. Однажды Добров посетил Никольский скит, закрытое отделение — для «психических». Там много лет лежал человек без имени, без рук, без ног, потерявший и речь, и память… Неизвестный солдат в полном смысле этого слова: его личное дело не содержало никаких о нем сведений.
Геннадий Добров так описывает эту встречу: «Захожу еще в одну комнату, смотрю — лежит человек. Без рук, без ног. Но лежит на чистой кровати, укрытый чистым одеяльцем таким маленьким, простыней. И подушка у него, все очень чисто. И он только на меня смотрит, смотрит… Вижу — это молодой как бы… молодой солдат, ну, как вот бывают новобранцы, но потом смотрю — нет, это уж не такой и молодой… у него лицо застыло в том состоянии, когда его контузило. И с тех пор оно не стареет… И смотрит на меня, ничего не может сказать.
А мне потом сказали нянечки: “Да, его так привезли откуда-то. И он ничего не говорит, он контужен. И документов никаких при нем не было. И его история болезни чистая, ничего там не написано — кто он, откуда, кто его родители, где он служил, в каких войсках…”
Взял доску свою, взял бумагу, карандаш и прибежал обратно… стал его рисовать. А он как лежал в одном положении, так и лежит.
Как смотрел на меня первый раз, так и смотрит таким же взглядом ясным, таким чистым, таким проникновенным. И я его очень быстро и совершенно легко нарисовал…»
Директор дома инвалидов, узнав о том, что санитар тайком от начальства рисует портреты пациентов, пришел в ярость и выгнал художника с острова. Многие годы эти портреты оставались под запретом: их не публиковали, не выставляли, — и только в 1994 году серию работ «Автографы войны» представили на выставке.
Из серии «Автографы войны»
Из серии «Автографы войны»
Из серии «Автографы войны»
Из серии «Автографы войны»
Из серии «Автографы войны»
Из серии «Автографы войны»
Из серии «Автографы войны»
Геннадий Добров
И тогда произошла невероятная история: портрет этого «неизвестного самовара» (так после войны называли людей, потерявших руки и ноги. — Прим. ред.) увидел молодой человек, Николай Волошин, и узнал в нем своего отца, которого семья считала погибшим. Сличили все сохранившиеся фотографии и убедились, что на портрете Доброва изображен Григорий Волошин.
В том же 1994 году Николай Григорьевич Волошин приехал на Валаам. К тому времени изображенный на портрете человек уже умер. Сын поставил памятник на безымянной могиле на самом краю Игуменского кладбища. Это был единственный памятник с именем среди сгнивших и упавших крестов со стершимися от времени именами, с остатками фамилий военных инвалидов.
Николаю Волошину не удалось найти никого, кто бы помнил о «неизвестном солдате». Уже не было нянечек, выносивших «самоваров» на прогулки, не было и того директора… Инвалиды-фронтовики к тому времени все тихо ушли, не обременяя никого лишними хлопотами и ненужными переживаниями, как того и хотел товарищ Сталин.
Комментарии закрыты, но трэкбэки и Pingbacks открыты.