Неизвестный с острова Валаам. Людмила Улицкая — о героях, которых мир забыл

65

Отрывок из книги «Бумажный театр»

Людмила Улицкая

19 ноября, 2020

В 1974 году на остров Валаам прибыл художник Геннадий Добров, решивший описать быт дома инвалидов, о котором ходили смутные слухи на материке. Почти 30 лет прошло с войны, и многие инвалиды уже умерли. Геннадий Добров оставил нам портреты тех, кто к тому времени еще был жив. Историю об одном из героев войны с портрета Геннадия Доброва рассказывает Людмила Улицкая в книге «Бумажный театр», которая этой осенью вышла в «Редакции Елены Шубиной».

Неизвестный с острова Валаам. Людмила Улицкая — о героях, которых мир забыл

Геннадий Добров устроился в дом инвалидов санитаром, но главным его делом было рисование портретов валаамских инвалидов-ветеранов. Это был профессиональный подвиг: благодаря Геннадию Доброву сохранились лица тех безруких, безногих, слепых и изувеченных людей, которые защитили мир от фашизма. И о которых мир забыл… 

Самым тяжелым местом на Валааме считался Никольский скит, там все «насельники» были лежачие. Однажды Добров посетил Никольский скит, закрытое отделение — для «психических». Там много лет лежал человек без имени, без рук, без ног, потерявший и речь, и память… Неизвестный солдат в полном смысле этого слова: его личное дело не содержало никаких о нем сведений. 

Геннадий Добров так описывает эту встречу: «Захожу еще в одну комнату, смотрю — лежит человек. Без рук, без ног. Но лежит на чистой кровати, укрытый чистым одеяльцем таким маленьким, простыней. И подушка у него, все очень чисто. И он только на меня смотрит, смотрит… Вижу — это молодой как бы… молодой солдат, ну, как вот бывают новобранцы, но потом смотрю — нет, это уж не такой и молодой… у него лицо застыло в том состоянии, когда его контузило. И с тех пор оно не стареет… И смотрит на меня, ничего не может сказать. 

А мне потом сказали нянечки: “Да, его так привезли откуда-то. И он ничего не говорит, он контужен. И документов никаких при нем не было. И его история болезни чистая, ничего там не написано — кто он, откуда, кто его родители, где он служил, в каких войсках…” 

Взял доску свою, взял бумагу, карандаш и прибежал обратно… стал его рисовать. А он как лежал в одном положении, так и лежит.

Как смотрел на меня первый раз, так и смотрит таким же взглядом ясным, таким чистым, таким проникновенным. И я его очень быстро и совершенно легко нарисовал…» 

Директор дома инвалидов, узнав о том, что санитар тайком от начальства рисует портреты пациентов, пришел в ярость и выгнал художника с острова. Многие годы эти портреты оставались под запретом: их не публиковали, не выставляли, — и только в 1994 году серию работ «Автографы войны» представили на выставке. 

  • Неизвестный с острова Валаам. Людмила Улицкая — о героях, которых мир забыл

    Из серии «Автографы войны»

  • Неизвестный с острова Валаам. Людмила Улицкая — о героях, которых мир забыл

    Из серии «Автографы войны»

  • Неизвестный с острова Валаам. Людмила Улицкая — о героях, которых мир забыл

    Из серии «Автографы войны»

  • Неизвестный с острова Валаам. Людмила Улицкая — о героях, которых мир забыл

    Из серии «Автографы войны»

  • Неизвестный с острова Валаам. Людмила Улицкая — о героях, которых мир забыл

    Из серии «Автографы войны»

  • Неизвестный с острова Валаам. Людмила Улицкая — о героях, которых мир забыл

    Из серии «Автографы войны»

  • Неизвестный с острова Валаам. Людмила Улицкая — о героях, которых мир забыл

    Из серии «Автографы войны»

  • Неизвестный с острова Валаам. Людмила Улицкая — о героях, которых мир забыл

    Геннадий Добров

  • И тогда произошла невероятная история: портрет этого «неизвестного самовара» (так после войны называли людей, потерявших руки и ноги. — Прим. ред.) увидел молодой человек, Николай Волошин, и узнал в нем своего отца, которого семья считала погибшим. Сличили все сохранившиеся фотографии и убедились, что на портрете Доброва изображен Григорий Волошин. 

    В том же 1994 году Николай Григорьевич Волошин приехал на Валаам. К тому времени изображенный на портрете человек уже умер. Сын поставил памятник на безымянной могиле на самом краю Игуменского кладбища. Это был единственный памятник с именем среди сгнивших и упавших крестов со стершимися от времени именами, с остатками фамилий военных инвалидов. 

    Николаю Волошину не удалось найти никого, кто бы помнил о «неизвестном солдате». Уже не было нянечек, выносивших «самоваров» на прогулки, не было и того директора… Инвалиды-фронтовики к тому времени все тихо ушли, не обременяя никого лишними хлопотами и ненужными переживаниями, как того и хотел товарищ Сталин.

    Источник

    Вам также могут понравиться

    Комментарии закрыты, но трэкбэки и Pingbacks открыты.