Site icon Все о психологии

«В 30 лет у меня обнаружили рак груди»

Рак молочной железы принято считать болезнью женщин «в возрасте». Журналист Ники Дим делится историей своей подруги, которой поставили страшный диагноз в 30 лет.

Одним декабрьским утром моя лучшая подруга позвонила и сказала, что у нее обнаружили инвазивный рак молочной железы третьей степени, мы обе с трудом сдерживали слезы. Для меня стало откровением — рак груди атакует не только женщин «за сорок», оказывается, с ним сталкиваются женщины, которые только в начале карьерного пути и еще даже не начали строить семью. Я думала, только женщинам «в возрасте» стоит беспокоиться об этом. Наверняка я не одинока в своих заблуждениях. Поэтому я попросила подругу поделиться ее историей.

Как я узнала об этом

Мой парень Марк обнаружил маленький узелок в моей правой груди и заставил обратиться к врачу. Ненавижу больницы и врачебные кабинеты: два года назад я потеряла отца, и у меня слишком много болезненных воспоминаний. Врач сказал: «Вы молодая, так что, скорее всего, это просто уплотнение». Он предложил прийти на повторный прием через 4 недели. 4 недели спустя врачи все еще думали, что беспокоиться не о чем. Но если очень хочется, можно сделать биопсию. Марк настоял на процедуре.

Помню, как в день биопсии я смотрела на экран, сжимая ладонь своего парня. Тогда я увидела это уплотнение впервые. Очень длинная игла, несколько заботливых медсестер, перевязка — мне пообещали перезвонить через несколько дней, если все в порядке. Тогда я еще не понимала, что эта игла оставила на мне вечный шрам и навсегда изменила мою жизнь.

Что происходило в моей голове

Вместо звонка я получила письмо с назначением новой консультации. 15 декабря, в разгар предпраздничной суеты, когда я собиралась навестить родственников в Норвегии и разгребала рабочий завал, мне поставили диагноз — агрессивная форма рака молочной железы на ранней стадии. Мне придется сделать операцию, пройти химиотерапию и облучение. Более того — химиотерапия может задеть мою репродуктивную систему, так что мне срочно нужно повысить фертильность. Я была ошарашена. Мне выдали ворох брошюр. Помню, как сжимала руку Марка и надеялась, что он не бросит меня: внезапно я превратилась в ходячее бедствие.

Я не могла сидеть дома и плакать. Страх поглотил бы меня целиком, а от этого никакого толку

Я не была абсолютно больной, но впервые в жизни увидела смерть как один из реальных исходов. Марк уверил меня — мы пройдем через это вместе. Когда я увидела, что он прослезился, меня начало трясти. Меня не переставало трясти еще неделю. Когда первый шок отступил, я рассказала своему начальнику. Фраза «у меня рак» звучала так дико из моих уст, что я пообещала себе жить нормальной жизнью, насколько это возможно. Я не могла сидеть дома и плакать. Страх поглотил бы меня целиком, а от этого никакого толку.

Я изменила отношение к болезни и пропустила 10 рабочих дней. Заставляла себя соблюдать привычное расписание. К консультациям относилась словно к деловым встречам, с максимальным хладнокровием. Привычный образ жизни единственное, что помогло мне не сойти с ума.

Начало лечения

Праздники выдались тяжелыми. Я прошла череду анализов, магнитно-резонансных и компьютерных томографий. Мне предложили выбрать между центральным венозным катетером — трубкой, которая будет торчать из плеча 3 месяца, или легкой операцией по вживлению порта — трубки от шеи до правого желудочка сердца. Я выбрала порт, хотя оба варианта не вызывали восторга.

4 января мне удалили опухоль и лимфоузлы из правой подмышечной впадины. Через 2 недели реабилитации началась интенсивная программа подготовки для экстракорпорального оплодотворения. Дважды в день мне ставили уколы, один для подавления цикла, другой для стимуляции выработки яйцеклеток, и брали анализы крови.

Боль была такой, что меня рвало

Так как лимфоузлы удалили, кровь брали только из одной руки. Медики выкачивали кровь из вен на ладонях и в предплечьях. Порой было так больно, что я теряла сознание. Потом пришло время собирать яйцеклетки. Для запуска процесса нужен был еще один укол. Дело было за два дня до начала химиотерапии. Мне стало плохо во время процедуры. Яичники так разбухли, что вывернулись и наполнили живот жидкостью. Боль была такой, что меня рвало. Я провела ночь в отделении экстренной медицинской помощи. К утру мне стало лучше, и я поехала домой отдыхать, чтобы в 7 утра следующего дня снова вернуться в больницу и начать лечение. Я была измотана и напугана, но отчаянно держалась за жизнь.

Химиотерапия и выпадение волос

Химиотерапия отнимала силы, часто я чувствовала себя слабой. Но тяжелее всего пережить выпадение волос. Специалист выписал шампунь, кондиционер и лекарства — их нужно использовать наряду с защитной шапкой, сквозь которую подают жидкий азот во время каждого сеанса химиотерапии, чтобы химикаты не сжигали волосяные луковицы. По ощущениям как засунуть голову в ведро со льдом и сидеть так часами.

Я купила парик и стала надеяться на лучшее. Через 3 недели после первой процедуры волосы начали выпадать. Прядка здесь, прядка там, а потом внезапно выпали все сразу. Я отчетливо помню, как пришла в уютную сайкл-студию и после тренировки приняла душ в безупречно чистой раздевалке. Увидев клок волос в руке, я вскрикнула. Я быстро схватила вещи и ринулась в февральское утро с мокрыми волосами. Утонченные девушки из группы сайклинга остались стоять с раскрытыми ртами.

К маю я потеряла брови, а в июне исчезли некогда густые ресницы

Это был один из самых ужасных дней в моей жизни. Я больше не была человеком, которого привыкла видеть в зеркале. У меня осталось немного волос по линии роста, но к маю я потеряла брови, а в июне исчезли некогда густые ресницы. Они не только для того, чтобы «обрамлять лицо». Без них нельзя принять душ или попасть под дождь.

К тому же я принимала лекарства и опухла — выглядела ужасно. Во время одной из прогулок я схватила Марка за руку и спросила: «Как мне ложиться с тобой в постель и чувствовать себя сексуальной?» Он сказал: «Это наши волосы, наши брови, наши ресницы, и мы их вернем». Благодаря его поддержке и невероятным друзьям, которые осыпали меня комплиментами и добрыми пожеланиями, мне удавалось сохранять позитивный настрой.

Уроки, которые я извлекла

Хочу сказать, что болезнь глубоко изменила меня, но это неправда. Тем не менее я узнала, что наше тело невероятно сильное. Мы можем разумом контролировать самочувствие. Вера в то, что «стакан наполовину полон», была для меня бесценна. Как я уже говорила, главный способ оставаться в здравом уме — вести максимально нормальную жизнь, насколько это возможно. Моя семья, друзья и доктора невероятно меня поддерживали. Я торговалось с медсестрой, которая проводила сеансы химиотерапии, чтобы получить больше обезболивающего. Настаивала, чтобы мне заказывали еду из индийского ресторана, в котором мы с Марком обычно ужинали по воскресеньям. Я приходила в бары на дни рождения друзей, но уходила чуть раньше, чем обычно.

Я узнала, что наше тело невероятно сильное. Мы можем разумом контролировать самочувствие

Утреннюю пробежку я заменила прогулкой. Один из моих друзей собрал календарь с подарками от друзей со всего мира, чтобы я открывала его до и после каждого сеанса химиотерапии. Я не могу представить себе более продуманного и искусного подарка. Мы не могли отпраздновать день рождения Марка, как я планировала. Вместо этого мы решили отправиться на Калифорнийское побережье, когда закончится мое лечение. В августе мы сели в самолет до Калифорнии с осознанием, что победили рак.

Мое здоровье восстанавливается. Впервые за несколько месяцев мы смогли по-настоящему расслабиться. Однажды вечером, когда мы наблюдали закат на Биг-Суре, Марк сделал мне предложение. После всего, что мы пережили вместе, нет другого человека, с которым я хотела бы разделить жизнь.

Источник

Exit mobile version